Научиться переживать стресс

— Наша тема — страхи и тревоги. Тревога — это синоним страха или психология различает страх и тревогу?

— В разных психологических школах по-разному к этому относятся, но склоняются к следующим моментам. Как правило, тревога не очень дифференцирована, она широкая, глубокая.

— То есть человек не осознает, к чему она относится?

— Да, он испытывает неприятное состояние, напряжение. Тревога может быть ситуативная, может быть личностная. Ситуативная тревога — это тревога в конкретный момент. Например, у человека болеет родственник, ему делают операцию. Человек тревожится за состояние близкого родственника. Есть личностная тревога, которая становится личностной чертой. Человек всегда тревожится, по любому поводу.

В этом плане страх более конкретен, на что-то направлен. Это может быть страх насекомых, страх грязи, страх смерти — то есть страх четко выражен. Сейчас очень распространен канцерофобический страх — страх заболеть раком…

— Существуют ли нормальные страхи, нормальные тревоги? Если да, в чем их конструктивное значение?

— Конечно. «Нормальный» страх нужен для самосохранения.

— Как взрослый человек может понять, что его страх вышел за рамки нормального?

— У взрослого человека страх не норма, когда он начинает управлять человеком. Когда человек теряет способность в обыденной жизни переключаться с этого страха, этой тревоги и вести нормальную, привычную жизнь. То есть он начинает подчиняться страху и кардинально менять свою жизнь в зависимости от страха, тревоги.

— Я слышал такую фразу, передам ее своими словами, что смелый не тот, кто не боится, а тот, кто действует, несмотря на свой страх.

— Да, наверное.

— В принципе это соответствует тому, что вы говорите. И для многих людей, которые боятся, это довольно неожиданно, потому что они думают, что смелый не боится. Как вы считаете?

— Смелость — такая характеристика, которая включает в себя такие качества, как воля, решительность, активность, целеустремленность. Сюда не входит наличие или отсутствие страха. Если человек имеет хорошо развитую волю, умеет пройти уроки сложных ситуаций, управлять своим поведением, если он стремится к достижению новых целей, прикладывая волю, то он, скорее всего, совладает со своим страхом.

— Вы можете привести примеры, когда страх управляет жизнью человека?

— Пример клаустрофобистов: люди боятся замкнутого пространства. Человек жил привычной жизнью, затем начинает круто менять ее: отказывается от поездок в лифте, вначале уменьшает поездки в метро, а потом вовсе отказывается от них. Затем наступает момент, когда человек боится выходить из дома.

Есть другие страхи. Например, страх насекомых. Вначале человеку неприятно смотреть на насекомых, затем он начинает испытывать такой страх, ужас, неприязнь, что заклеивает в книжках картинки с их изображением.

— Допустим, человек боялся транспорта, потом замкнулся у себя в комнате. А если бы такой человек, несмотря на свой страх, ездил бы в транспорте, можно ли бы было считать, что его страх чрезмерен, что он не в порядке?

— Нет. Если бы этот человек, испытывая страх, ездил бы в транспорте, то его страх выглядел бы не как нарушение, а как границы нормы. Потому что, во-первых, у него не было бы проявлений дезадаптации, то есть нарушений привычной нормы жизни. И окружающие не наблюдали бы у него изменений или нарушений. Можно сказать, что человек управляет своим состоянием. Конечно, на каком-то этапе он может почувствовать, что это ему мешает комфортно жить и радоваться. Тогда он может обратиться за помощью, либо сам попытаться разобраться в этой ситуации. Но это страх, который не является серьезной патологией, это граница нормы.

— А если рассмотреть страхи, вызванные определенной ситуацией. Например, на Украине сейчас у людей развивается массовая тревожность из-за боязни российской интервенции. С одной стороны, я не знаю, в какой степени эти страхи управляют их жизнью. Или другой пример не глобальной, а частной катастрофы. Например, человек взял кредит, и у него на работе такая ситуация, что его могут вот-вот уволить. Он начинает тревожиться по этому поводу. Можно ли здесь какую-то более тонкую границу нормы провести?

— Есть объективная ситуация, которая вызывает у человека тревогу и напряжение в соответствии с его установками, мыслями, идеями, жизненным опытом. И тот, и другой случай — в глобальном и в частном кризисе — это, все-таки, некая норма. Есть такое понятие психотравмы, стресса. Это называется постравматическим стрессовым расстройством. То есть это не психическое заболевание, это расстройство на фоне стрессовых переживаний. В ситуации с работой человек находится в состоянии стресса, и, действительно, это усиливает его страх, тревогу, связанную с невозможностью оплатить кредит.

Что касается глобальных, политических кризисов, то тут добавляется два важных момента. Первый — зависимость от средств массовой информации, второй — эффект толпы. Человек в толпе тупеет. Идет усреднение уровня интеллекта и культуры. Усиливается зависимость от внешних факторов. В данном случае СМИ могут быть внешними факторами. Реальность страшна, будущее непонятно, есть неопределенность.

— Люди, столкнувшись с той или иной неприятной ситуацией, считают, что их эмоциональное состояние является закономерным следствием этой ситуации. И бояться, роптать, отчаиваться — совершенно нормально. Если от тебя ушел муж, нормально находиться в глубоком горе, в отчаянии, страшиться будущего...

— В стрессовой ситуации человек имеет право переживать. Он попечалился, попечалился и находит решение. Избегать переживаний нельзя. Потому что если он будет избегать, то наделает больше ошибок. Как в ситуации с кредитом, так и в ситуации с ушедшей женой.

— То есть выражать эмоции.

— Выражать эмоции, позволять себе их чувствовать, проявлять.

— Как быть в политической ситуации? Некоторые выражают эмоции довольно разрушительным способом, начинают бить кого-то. Какой здоровый способ выражения эмоций?

— В данном случае выражать эмоции не в толпе. Обычно бить идут не в одиночку. Это раз.

Второй момент. Всегда в любой стрессовой ситуации важна группа людей, близких и значимых. Это может быть один-два человека, родственники, близкие, друзья — те, кому можно поплакаться, с кем можно поговорить, кто сейчас более хладнокровен. Такое выражение стресса, страха, тревоги помогает их переработать.

— Допустим, есть стрессовая ситуация. Один человек относительно спокойно ее переживает, а другой больше тревожится. От каких свойств или проблем человека зависит склонность тревожиться и бояться?

— Люди, у которых присутствует личностная тревожность, не только связанная с ситуациями, — это люди, которые часто испытывали в детстве некий травматический опыт. Будь то невнимание близких, будь то внимание неадекватное.

Что это значит? Когда ребенок нуждается в тепле, поддержке, ему их не дают. Когда он хочет побыть один, наедине со своими чувствами, потребностями, начинают нарушать его границы, оказывать «любовь» всеми невероятными способами, а ребенок воспринимает это как насилие. Получается, что люди, которые в детстве часто игнорировались, либо подвергались агрессии, — более тревожные. У них больше вероятности, что тревожность будет частью личности, личностной чертой. И тогда любая ситуация, неожиданная, новая, с легким намеком на стресс, будет вызывать усиление тревоги.

Если человек себя чувствовал в детстве психологически гармонично, то он легче справляется с кризисными ситуациями. Он попереживает, поплачет, затем начинает эту ситуацию переживать, проживать, делать из нее позитивные выводы.

Люди, у которых эта личностная тревога глубоко сидит, будут тяжело переживать, чаще всего нуждаются во внешней помощи. Некоторые пытаются себя контролировать, берут себя в руки. Какое-то время это помогает. Потом это может усиливать ослабленность, апатию. Может появиться депрессивный оттенок. Каждый случай уникален и неповторим, и каждый человек может себе помочь.

— Как можно изменить это свойство, качество личности и стать менее подверженным страху?

— Во-первых, если нет возможности получать помощь извне, от обычной «кухонной» терапии (близкие, друзья, родственники) до психотерапевтов и людей, связанных с духовной практикой (священников), то можно поработать со страхами детскими методами. Как бы это смешно ни звучало, это иногда помогает.

Например, вариант арт-терапии: взять карандаши и рисовать свой страх. Смотря на него, человек может его трансформировать. Например, нарисовали монстра, присмотрелись к нему. Что хочется с ним сделать? Желательно листы не рвать и не резать. Можно начать его трансформировать, сделать его менее страшным.

— На этом же рисунке?

— Да, на этом же рисунке перерабатываем до такой степени, пока не получится образ, символ, объект, который будет не таким пугающим. Потом можно его сжечь, можно оставить, то есть он уже не пугает. Это первый вариант. То же самое с пластилином.

Есть методы жесткие, где нужно включать волю, — они из разряда поведенческой психотерапии. Это агрессивная, шоковая работа со страхом. Можно заниматься и без психолога, но тут нужен помощник. А лучше сходить к психологу хотя бы один раз, чтобы научили.

— Можно подробнее об этом?

— Это так называемая шоковая терапия. Заниматься этим стоит аккуратно. Нужен кто-то из близких, доверительных людей. Например, человек боится мышей. Идет последовательная работа. Сначала ему показывают на большом расстоянии игрушечную мышку, потом ее приближают, сажают на плечо.

На следующем этапе нужно найти настоящую мышь. Сначала показать ее на расстоянии, потом все ближе и ближе и, наконец, посадить на плечо.

То же самое со страхом грязи. Там абсолютный шок. Его заводят в комнату, перед ним стоит таз с грязной водой или грязью. Помощник берет его руки и силой окунает их туда. И все. Что хочешь, то и делай с этой грязью.

Или когда боишься ездить на метро, испытываешь клаустрофобические страхи. У многих людей, страдающих клаустрофобией, есть телесные реакции: усиливается сердцебиение, начинается одышка, развивается сердечная или дыхательная недостаточность. Это психосоматика, от этого, как правило, никто не умирает. Но здесь нужно помнить о том, чтобы рядом находился валокордин, валерьянка. Это будет как плацебо, «таблетка-пустышка». Но для данного человека будет легче. Допустим, сегодня человек поехал в метро с валокордином, а завтра уже без него. Или выпил заранее, потом уже без него справляется.

— Как страх смерти влияет на наши страхи?

— В этом году прошел крупный конгресс в Италии на Сицилии, посвященный лечению депрессии и теме одиночества и пустоты. Я делала доклад на тему «Диалог со смертью как техника в преодолении соответствующих страхов у онкологических больных». Сначала речь шла об онкологических больных, потом, в ходе дискуссии, мы говорили о том, что страх смерти — это экзистенциональная вещь, с которой сталкиваются многие люди. Многие специалисты из Италии, Германии, Израиля сказали, что они возьмут на эту методику на вооружение. Интересно, что итальянцы хотят использовать ее в первую очередь для работы с выходцами из СНГ, а также гражданами Германии и Израиля. Почему? Оказывается, у самих итальянцев проблемы страха смерти нет, потому что очень высокий процент населения живет в вере. Темы смерти и загробной жизни с детских лет отрабатываются в процессе религиозной жизни, религиозного опыта и не являются страшными.

У нашего населения страх смерти очень распространен. Это связано не только с долгим атеистическим периодом, отрицанием духовно-религиозной работы, веры. Это еще связано с тем, что большой период времени тема ценности человеческой жизни недостаточно поддерживалась. Мы — потомки жертв репрессий, геноцида советских времен. Из-за этого тема жизни и смерти, права на жизнь довольно травматична.

Есть понятие безусловного права на жизнь: я имею право жить, потому что я есть. А есть условное право: ты имеешь право жить только для чего-то и ради чего-то. Это приводит к тому, что усиливает тревогу и в дальнейшем стимулирует зависание на страхе смерти.

Ребенок с темой смерти контактирует несколько раз в своей жизни. В возрасте пяти-шести лет дети начинают задавать вопросы «Что значит смерть?», «Что будет, когда мы умрем?» и так далее. Беда в том, что взрослые не всегда готовы разговаривать с детьми на эту тему. Чаще всего они начинают бояться, свои страхи «дарят» ребенку, который в дальнейшем их усиливает. Он не получает ответы на свои вопросы и продолжает с этим развиваться.

В зрелом возрасте тема смерти также продолжает пугать. И одна из самых больших задач для людей среднего и старшего возраста — это принять жизнь и смерть как данность. Это вызывает большое сопротивление у многих людей, которые не готовы на эту тему говорить и с этой темой работать. Хотя, технически, провести диалог со смертью и принять ее как данность достаточно просто.

— Не является ли одной из причин страха смерти у многих людей то, что у нас чуть ли не половина детей рождаются под угрозой аборта? О многих из нас родители думали: « А не убить ли нам тебя?»

— Да, это сильный фактор формирования тревожности вообще и страха смерти в частности.

— И вот вопрос: как с этим страхом смерти работать? Можем ли мы узнать подробнее о методе, о котором вы говорите?

— Для метода, о котором я говорю, важно участие профессионала. Человеку, который находится в этом страхе, будет сложно провести с собой эту процедуру. Цель процедуры — увидеть смерть как данность, как часть пути человека.

Есть различные методы, приемы. Можно разговаривать с игрушкой как со смертью. Очень важно, чтобы фигура смерти в представлении человека становилась нейтральной. Как только фигура смерти становится нейтральной, он перестает бояться, потому что фигура смерти озвучивает примерно следующее: «Я есть, я — данность. Я ничего не чувствую, ничего особого не хочу. Я никого не наказываю, не обижаю. Я просто есть». Как только придет это понимание, страх уходит.

— Как это происходит на практике с психологом?

— С психологом это происходит следующим образом. Человеку предлагается выбрать игрушку «Я» и игрушку «Смерть». Ему предлагается войти в роль себя и озвучить те чувства, которые есть, а также то, что хочется сказать смерти. Человек говорит об этом. Затем он входит в роль смерти. Начинаешь задавать вопросы: «Что ты? Какая ты? Расскажи о себе». Если идет нейтралитет — «Я смерть, я просто есть, я прихожу, у меня нет задачи кого-то убить, наказать, просто я есть», — то когда входит снова в свою роль, психолог дублирует то, что человек сказал в роли смерти, и он успокаивается.

Но если из роли смерти звучит следующее: «Я хочу тебя наказать. Еще посмотрим, как ты будешь себя вести». Как бы заигрывает с манипуляциями. То тут можно говорить, что это фигура склеенная. Просто смерть как данность, есть ли какие-то чувства и потребности пациента, которые не удовлетворялись. Они склеиваются с этой фигурой, то есть усиливаются. Это и есть причина страха. Как выясняется, смерть становится манипулятивной фигурой.

— А что значит «потребности не удовлетворяются»?

— Не все свои потребности мы замечаем. Например, иногда нам хочется кушать, а мы не обращаем на это внимание. Это базовая потребность. Или, наоборот, играем с темой пищи каким-то вычурным способом. Это игры в анорексию, и прочее.

Второй момент. Иногда, вместо того, чтобы что-то контролировать в себе, мы начинаем контролировать других. То есть потребность контроля мы выражаем не совсем адекватно. Взрослый человек может контролировать либо себя, либо детей, потому что дети маленькие. Контролировать других взрослых, если это по праву, если это связано с его профессиональной деятельностью, с функцией менеджера, управленца. Всякий иной контроль над взрослыми людьми абсолютно неправомерен. У других людей свои обязанности, права и задачи. В данном случае контроль перераспределяется, и смерть становится контролером. Она пугает.

Похожая ситуация: человек не всегда позволяет себе выразить агрессивные чувства. Речь идет не о том, чтобы калечить другого человека, а о том, чтобы просто проораться или сказать: «Как мне все это надоело!» или «Я злюсь». Что происходит с агрессией? Она куда-то трансформируется. Если это как-то связано с темой смерти, то тема смерти становится агрессивной. Смерть как внешняя агрессия.

Еще ситуация. Я хочу внимания, поддержки. Я жду, чтобы близкие догадались, что мне нужна поддержка, чтобы меня погладили по голове, либо не позволяю себе вообще хотеть этого. Когда я себе этого не позволяю, либо жду, когда кто-нибудь догадается, но никто не догадывается, я не разрешаю себе сказать, что мне плохо: «Помогите мне, пожалуйста. Мне хочется иногда побыть рядом с вами, почувствовать поддержку и тепло». Если я не могу этого сделать, то тема тепла, поддержки и внимания окажется в том объекте внимания, который пугает — смерть. Потому что из роли смерти психолог иногда спрашивает: «А почему ты так ведешь себя с человеком? То появишься, то не появишься?». Говоришь: «Давай поиграем! Что ты хочешь?» — «Мне важно его внимание. Я его держу на коротком поводке как смерть, потому что мне нужно его внимание. Я питаюсь его вниманием».

То есть вот эта потребность внимания, которую мы не реализуем именно из-за того, что боимся попросить об этом. Ждем, что другие обязательно догадаются. Другие имеют право не догадаться. Смерть становится таким объектом, который требует еще и внимания. Привлекает наше внимание, усиливает этот страх.

Задача психотерапии — вытащить эти потребности, показать пациенту, что это часть его жизни: «Посмотрите, что Вы делаете с этими нормальными потребностями, потому что каждая потребность имеет право на существование. Как Вы едите (в плане питания), как просите внимания, как Вы контролируете себя, как проявляете агрессию — обращаете ли Вы на это внимание?»

— Возвращаясь к вопросу о том, что разные люди в одной и той же ситуации тревожатся по-разному. Где идеал? Можно сказать, что идеальный, психологически сохранный человек, у которого было спокойное детство, все было хорошо, даже в самых сложных ситуациях он не тревожится, не боится, а направляет свою энергию на действия, какой-то конструктив?

— Я не совсем так сказала бы. Все равно тревога в стрессовой ситуации появляется сразу, всегда, но дальше все зависит от этого опыта. Если у человека была достаточно гармоничная жизнь, он психоэмоционально развивался гармонично, то у него есть эмоциональные ресурсы, к которым он обращается. Поэтому, несколько тревожась, он, все-таки, находит возможности преодоления тревоги. (Возможности — у каждого свои).

— Есть еще способы борьбы со страхом смерти, кроме того, которое Вы описали?

— Только религиозно-философский, духовный.

— Если вернуться к итальянцам. Как религиозное воспитание помогает им победить страх смерти?

— У итальянцев принято начинать жить религиозной жизнью в очень раннем возрасте. У них запрещены аборты. Жизнь каждого человека значима. Очень сложно добиться развода. Некоторые пары ждут, пока вырастут все дети, потом еще лет пять ходят по судам, чтобы развестись. В общем, там изначально тема принятия жизни, тема принятия партнера. Тема жизни и смерти встроена в религиозную канву, поэтому смерть принимается как данность, как часть пути.

© Pobedish.ru