От кураторов групп смерти не спасет даже переезд в другой город

В Екатеринбурге профайлер (разоблачитель лжи) вступил в бой с группами во «ВКонтакте», склоняющими детей к суициду. «Победить эту систему моих сил не хватит, но вытащить оттуда конкретного ребенка вполне возможно», — говорит он. Как детям ломают психику с помощью боевого НЛП, зачем кураторам нужны боты, как одних детей заставляют склонять к суициду других и кто стоит за «группами смерти» — в интервью ректора Института психологии управления, преподавателя Уральского государственного педагогического университета, президента Международной ассоциации профайлеров Дмитрия Рассохина.

— Как получилось, что вы занялись исследованием «групп смерти» в соцсетях?

— Тема задевает меня лично: я отец четверых сыновей. К тому же я практикующий психолог-психотерапевт, и ко мне часто обращаются родители, которые знают или слышали о существовании «групп смерти» в соцсетях. По ряду признаков они предполагают, что их ребенок попал под влияние этих групп. В ряде случаев, когда беру ребенка в работу, я начинаю вести переписку от его имени. В моей практике есть пять случаев, когда удалось вытащить детей из «групп смерти», и два ребенка, с которыми я работаю сейчас.

— С момента знаменитой публикации «Новой газеты» прошел год (тогда журналисты впервые рассказали о проблеме «групп смерти»). Все это время тема не утихает: СМИ постоянно пишут о Синем Ките, в Екатеринбурге снимают сериал о «группах смерти», в школах для родителей проводят собрания на эту тему. А что происходит с самими «группами смерти»?

— После того как поймали [администратора первых «групп смерти»] Филиппа Лиса, они стали уходить в подполье. Если раньше все было в открытую: дети вступали в них со своих аккаунтов, вовлекали друзей, приносили все это в классы, то теперь все шифруется.

В группах даются четкие инструкции, что говорить и как реагировать на вопросы родителей, как избежать «раскрытия» — создавать несколько аккаунтов, удалять переписку (а именно она является фактурой для уголовного дела о доведении до самоубийства). К счастью, «ВК» стал взаимодействовать с правоохранительными органами и выдавать переписку по их запросу.

Появилось много ботов: первоначально переписку с подростками ведут не живые люди, а программа.

Дети даже не подозревают, что с ними переписываются боты. Когда им сообщаешь это, они не верят, говорят, что это невозможно. Но когда показываешь им признаки этого (непопадание в падежи, нелогичные ответы, ответы не на тот вопрос), начинают понимать.

Наконец, «группы смерти» стали активно использовать подростков-«лидеров», на которых перекладывают часть функций. Их используют не только вслепую, но и в открытую, прямо вербуют: ты прошел испытания, ты молодец, теперь будешь помогать «освободиться» другим. Бывает так, что подросток прошел все задания, но финального ему не дают, если видят, что он лояльный, управляемый, и его можно использовать. Получается целая многоуровневая система.

Международный научно-практический форум в УрГПУ и интервью с Дмитрием Рассохиным.

— Использование лидеров делает ее более совершенной?

— Она становится более защищенной, но это ее ослабляет: лидеры не являются профессионалами.

— Почему вы уверены, что это какая-то система? Может, все делают несколько последователей Лиса, которых пока просто не могут поймать…

— Что может сделать один человек типа Лиса? Может вести переписку с одним, пятью, десятью людьми, но не с 232 тысячами! [Столько пользователей, по статистике, хотя бы однажды использовали суицидальный хэштег]. Такому количеству людей писать сообщения, давать задания, получать отчеты, высылать фото один или даже несколько человек физически не могут!

— Тогда кто же, по вашему мнению, стоит за всем этим?

— Изначально у меня было два предположения. Первое — компьютерная фирма, выпускающая программное обеспечение (антивирусы или программы по контролю доступа детей в Интернет), которая могла начать зарабатывать на этом. Но этого не произошло: на самом пике темы никто ни с какими специальными продуктами не вышел. Как были, так и есть фирмы, выпускающие такие программы, продажи у них выросли, но одной компании, которая сорвала бы на этом куш, нет.

Родительский день. Северное и Широкореченское кладбища.Екатеринбург, могильные плиты

Масштабы «китовых групп» настолько велики, что эксперт всерьез говорит о заговоре

Вторая идея: за этим могла бы стоять какая-то политическая партия, которая, запустив «группы смерти», возглавила бы потом борьбу с этим явлениями, набирая на этом политические очки. Но ни одна политическая партия не подняла флаг борьбы с суицидальными группами.

Думаю, что это может быть интересно запрещенным в России террористическим группировкам, против которых мы ведем боевые действия. Их заявление о том, что они создают кибервойска, позволяет предположить, что они могут стоять за этим: у них есть и возможности, и профессионализм, и уже имеющийся опыт вербовки адептов через соцсети. Способы вербовки применяются и там и там: переложить технологии на другой контингент — ничего сложного.

Последнее предположение, кто может стоять за суицидальными группами: те, у кого уже есть кибервойска и кто заинтересован в политической нестабильности в нашей стране. Это, как говорит Владимир Путин, наши заокеанские партнеры. У них уже есть кибервойска, создавать ничего не надо — надо только дать вектор, направление работы.

Есть неподтвержденная информация, что за одну жертву куратору платят 25 тысяч, за доведенный до конца суицид — 75 тысяч. Если он привлекает лидеров — от 7 до 10 тысяч (если лидер соглашается сотрудничать и используется не вслепую).

Всю эту систему из 4000 «групп смерти» создавать и поддерживать на что-то надо? Это очень большие деньги.

— Эту систему возможно победить?

— Я не ставлю перед собой такой цели: моих возможностей не хватит, чтобы бороться с «мировым заговором». Я очень рад тому, что государство сейчас за это взялось: работает Следственный комитет, полиция, ФСБ. А я могу попытаться вытащить из «групп смерти» конкретного ребенка.

— Как вы это делаете?

— Ко мне обращаются родители, у которых есть подозрения, что ребенок попал под влияние «групп смерти». Мы с ними выстраиваем тактику действий, потом я приглашаю ребенка, разговариваю с ним. Если оказывается, что все это уже на какой-то серьезной стадии, то порой приходится предпринимать экстренные меры. Например, дважды детей просто вывозили из города: прямо из моего кабинета родители отправлялись с ребенком на вокзал и уезжали на несколько дней, соблюдая при этом режим молчания в соцсетях.

Дело в том, что боты от ребенка не отступятся: в этого человека уже вложены силы, время. Поэтому, если он пропал, то боты ищут сведения о нем: следят за страницами его родных, пишут его друзьям, спрашивают, где он, куда пропал? Задействованы все средства связи: телефон, вотсап, вайбер. В одном из случаев семья уехала из города, разорвала все контакты, но ее отследили, когда мама расплатилась банковской карточкой. Им позвонили, причем звонок был из другого государства, после чего подключилась ФСБ. После этого ребенка оставили в покое.

По моему опыту, бот будет пытаться цеплять человека, который пропал, месяца полтора. Потом, видимо, «галка» снимается, и о человеке забывают.

— Методы работы суицидальных групп изменились?

— Они стали использовать более изощренные способы воздействия на детей. Применяется как открытое вовлечение (когда подросток с суицидальными наклонностями сам ищет общения на эту тему), так и скрытое (когда ребенка затягивают в группы незаметно).

Просят сфотографироваться с паспортом, на углу дома, возле двери — таким образом получают информацию о ребенке, месте его проживания, находят его семью.

Дети не понимают, что выдают о себе конфиденциальную информацию. А потом им говорится: «Ты вступил в „игру“, мы говорили, что обратного пути нет, уже едут к твоим родным/друзьям, или будет сообщено то-то и то-то». Или выпрашивают сделать откровенное фото и потом им шантажируют.

Используются приемы, разрушающие психику. Эксперты центра судебно-медицинской экспертизы Санкт-Петербурга, анализировавшие переписку подростков с кураторами, увидели в ней признаки НЛП. Но если классическое НЛП было направлено на моделирование успешности, то «боевое НЛП» используется для разрушения психики.

Закладываются «якоря», которые в нужный момент срабатывают: определенные слова («обрыв», «шаг», «облегчение», «освобождение»), цифры, имеющие значение для человека. Если на это накладывается психоделическая музыка, видео нужного содержания, то тут не то что детская — взрослая психика не выдерживает!

Причем это работает, даже если человек понимает, что на него воздействуют: есть примеры, когда подготовленные люди пробовали, вступали в «игру» — и ломались на раз.

— Что толкает подростков вступать в группы смерти?

— Семейное неблагополучие, конфликты в школе, с друзьями, с родителями, несчастная любовь, желание показать свою крутость (играть со смертью — это «круто»), причастность к «тайному обществу», очень часто — тяга к «товарищам по несчастью»: легко влиться в коллектив, где тебя понимают и принимают (кого-то, наоборот, берут «на слабо»). Жажда острых ощущений и банальное «мне скучно» — когда подростки не могут себя занять. Иногда — злость на родителей и желание отомстить («Вы еще пожалеете!»). Накладывает отпечаток и современное клиповое мышление и влияние компьютерных игр, где можно сохраниться и начать жизнь заново.

— Кто виноват, что дети оказываются в суицидальных сообществах?

— Считается, что на формирование личности оказывают влияние такие факторы, как гены (40%), социум (25%) и сама личность (25%). И еще 10% — влияние случая. Так как личность у ребенка еще не сформирована, а больше половины социума — это семья, то ответственность родителей — на 70 процентов.

Многие родители не понимают своих детей, не вовлечены в их жизнь, причем зачастую это идет еще с детского сада, и у ребенка чуть ли не на бессознательном уровне формируется установка, что родители его не понимают. Некоторые думают: «А, не получилось воспитать ребенка — в следующий раз получится!». Не будет этого: ребенок — это сейчас. Если в маленьком возрасте упустили даже малейший момент в воспитании, значит, не развились нейронные связи в определенной части мозга, и все, дальше только компенсация. Но корень проблем — нет осознанности родителей, что их продолжение — в детях, что им надо передать свои ценности, знания, опыт и стратегии поведения.

— Что делать, если ребенок уже в «игре»?

— Наказывать и ругать его уже поздно — только принимать. Нужно изменить к нему отношение, наладить контакт, исправить ошибку и взять ответственность на себя. Если ребенок принимает семью — закрыть потребность: дать ребенку высказаться, попытаться найти выход из проблемы. И, конечно же, разорвать с «игрой», сохраняя режим молчания в соцсетях.

Обязательно надо обратиться к специалисту. Люди часто не видят выход, потому что сектор внимания сужен до проблемы. Задача — расширить взгляд, показать, что жизнь — это не только проблемы в школе, есть еще дом, спорт, друзья. Даже если везде плохо — так было не всегда. Что было год назад? Как ты прожил этот год, что изменилось? Есть люди, у которых была такая же ситуация, но они прошли через это и стали сильными, успешными — таких примеров масса!

Наконец, надо полюбить своего ребенка! Дети, которых любят, тоже туда попадают, но вытянуть их оттуда гораздо проще. Дать понять: ты не один, закон и власть на нашей стороне.

Мы попросили Дмитрия Рассохина поделиться несколькими историями из своей практики. Надеемся, что они будут уроками для всех.

Должен перебежать дорогу

Ко мне обратились родители мальчика 12 лет, рассказавшие, что ребенок стал вести себя неадекватно. Он занимался спортом, помимо этого были и другие увлечения, но внезапно интересы сузились только до спорта. Он забросил учебу и друзей, перестал общаться даже с товарищами по секции. В соцсетях его родители увидели снимки, как он фотографировался в опасных местах. Когда стали выяснять, у него проявилась агрессия: он сразу же закрылся. Родители пришли ко мне.

Мы втайне от него просмотрели его соцсети — там обнаружились все признаки тайного вовлечения: ребенок не понимал, что им манипулируют!

Его зацепили на желании попасть в одну спортивную команду: было сказано, что если он пройдет все испытания, то его возьмут.

Задания давались от лица тренеров, друзей. Но требовалось держать все в тайне: говорилось, что конкуренция очень большая, и если он кому-нибудь расскажет, то его в команду не возьмут. Была создана целая легенда вокруг этой спортивной команды!

Ему дали несколько опасных заданий (например, сделать упражнения на крыше дома). Он все их выполнил. Последнее задание было — перебежать на скорость дорогу в утренний час-пик. Было сказано, на месте будет сидеть человек и засекать время. Причем дорога была выбрана двухполосная, с островком безопасности посередине, светофоры на полосах включались по-разному. Начав перебегать на зеленый свет, ребенок запросто мог попасть под машину. Плюс к этому моменту его нервная система была перенапряжена, и он постоянно не высыпался.

Мы успели вмешаться перед выполнением этого задания. После моей работы с ребенком родители уехали с ним на несколько дней из города, чтобы его психика пришла в норму.

Дали задание постричься налысо

У девочки-подростка появился друг из другого города. Он давал ей определенные задания и просил выслать фотографии, подтверждающие их выполнение. Задания были на грани фола: не опасные, но неприятные для нее. Одно из заданий было — постричься налысо. В «игре» были задействованы также несколько ее подруг: если она не выполняла задание группы, они начинали ее гнобить, говорить, что она трусиха, ее словам нельзя верить — давление было очень мощным.

Родители насторожились, когда у нее появились царапины на руках и когда она рассказала, что хочет покраситься в синий цвет.

Часть информации она публиковала в своей ленте — так они узнали о появившемся друге. Но когда начали расспрашивать ее про группы смерти, она все отрицала. Родителям удалось получить доступ к ее аккаунту.

Когда мы встретились, я провел анализ всей переписки и показал ей самой, как на нее воздействовали, что и для чего это делалось. Она все поняла. Семья уехала в другой город, девочка прекратила все контакты. Но ее отследили по кредитной карте, которой мама расплатилась в магазине. На телефон поступил звонок, как оказалось, с телефона иностранного государства, после чего этим заинтересовались спецслужбы. После этого от девочки отстали.

Влюбленный в море

Родители молодого еловека заметили смену в поведении сына: он стал подавленным, в словах проскакивала суицидальная лексика, на страничке в соцсетях появилась морская тематика. Родители, которые смотрели передачи про Синего Кита, забеспокоились и обратились ко мне. Они пришли без «доказательств», потому что доступа к его переписке у них не было. На их попытки вмешательства он реагировал очень отрицательно: грозил, что уйдет из дома.

Они предложили ему прийти ко мне, он отказался, и тогда его привели почти силой — понятно, что никакого контакта тут быть не могло. Я попросил родителей выйти, оставить нас вдвоем и сумел так перевернуть разговор, что он начал контактировать. В итоге он рассказал, что и как, все объяснил, и даже показал всю переписку.

Выяснилось, что группы смерти были ни при чем: у него была несчастная любовь, а в соцсетях он просто изливал душу девушке из другого города, поскольку с друзьями говорить об этом тоже не мог. Нашлось объяснения и морской тематике рисунков и фотографий: в детстве он мечтал стать моряком, и ностальгические настроения пересеклись. После разговора с ним мы нашли точки соприкосновения с его родителями — выработали стратегию их взаимодействия и понимания.

Во «ВКонтакте» насчитывается более 4000 групп, которые направлены на суицид. Хотя бы раз суицидальный хэштег написали 132 000 пользователей (179 тысяч человек использовали два и более тега). По данным уполномоченного по правам ребенка в РФ Анны Кузнецовой, количество детских самоубийств в 2016 году выросло на 57% (по сравнению с 2015 годом).

Подготовил Андрей Гусельников